Фото Алёны Полосухиной

не СЕКРЕТНЫЕ МАТЕРИАЛЫ

Шахворостова Лариса Анатольевна, актриса.

Родилась 24 июня 1968 года в станице Морозовская Ростовской области.

Окончила музыкальное училище и РАТИ (ГИТИС).

Снималась в фильмах: «Простодушный», «Ребенок к ноябрю», «По ту сторону волков», «Атлантида»; в сериалах: «Участок», «Бедная Настя », «Гибель империи», «Заколдованный участок», «Громовы» и др.

— Совершенно верно, папа — военный, а мама — жена военного. Сколько себя помню, она занималась кухней. Была поваром, заведующей столовой… И меня научила очень вкусно готовить, причем любые блюда, печь пироги с разными начинками... Знаете, я ведь много чего умею делать. И все благодаря родителям, которые, по-моему, весьма правильно меня воспитывали. Они меня подготовили к жизни по полной программе. Тогда же в магазинах ничего не было, а я научилась шить, вязать, причем серьезные, большие вещи, и делала это не только себе. А моя тяга к самостоятельности проявилась лет к тринадцати. Я пошла работать — разносила телеграммы — и приносила деньги в семью.

— То есть вы были такой настоящей ответственной старшей сестрой…

— Да, а младшую сестренку я себе выпросила у родителей. Я буквально ее требовала: топала ногами, плакала, кричала. Моим самым сильным аргументом было: «Хотите, чтобы вы умерли, а я одна осталась?!» Вот так заявила однажды маме с папой, и ровно через девять месяцев родилась сестра. Катюша. Так что они долго не думали. Я до сих пор ее воспринимаю такой кнопкой… У нас же двенадцать лет разницы. Но мы всегда были подругами, и я помогла ей в выборе профессии. Катя обладает тонким вкусом, и сначала она планировала стать модельером, но я ее отговорила и, считаю, — не зря, теперь она очень талантливый художник по  гриму. Закончила театрально-художественный колледж, и на ее счету уже довольно много громких проектов.

— А в вашем детстве вас в определенную область никто не направлял, вы по собственной воле активно участвовали в школьных театральных постановках?

— Да, прекрасно помню свою первую роль Эллочки-Людоедочки в «Двенадцати стульях». То есть начала сразу с характерной роли. И я была девушкой активной, ходила в музыкальную школу, училась играть на фортепьяно, а во дворе являлась заводилой всех театральных представлений. А свое первое стихотворение я сочинила в три года, если верить маме. И до сих пор балуюсь этим делом. Пописываю иногда четверостишия по настроению. На поэмы тоже иной раз вдохновляюсь, но потом никому их не показываю. Стесняюсь. Все-таки очень бережно отношусь к поэзии и считаю, что поэт — серьезная профессия и мое рифмоплетство не имеет к этому никакого отношения.

— Поэзия имеет прямое отношение к любви. Расскажите лучше о романах, о том, как за вами мальчики ухаживали… 

— Если начинать со школьной поры, то, когда я была маленькой, мне не давали прохода все двоечники и троечники. Приставали, дергали за косы, как они еще могли ухаживать… Я с ними дралась, била портфелем по голове — папа научил давать сдачи. То есть я умела за себя постоять. Помню смешной случай: со мной учился высокий мальчик Вадик, который долго меня допекал.

Я терпела-терпела, но однажды, когда накипело, так его отдубасила, будучи в два раза меньше, что на следующий день прибежали его родители в панике к нам домой, с криками: «Сделайте что-нибудь со своей Ларисой, она нашего Вадика бьет!» (Смеется.) Позже уже были другие истории: мальчики оставляли мне подарки под дверью… Один раз принесли святящегося фосфорного орла, и в подъезде как раз лампочка перегорела… Вот такая романтика. И о романах меня спрашивать бесполезно — я же из тех женщин, кто всю жизнь замужем.

— Не могу так сказать. Мне было трудно понять. Но помню, что мне он очень понравился. Сразу. И я переживала за него, хотела, чтобы на роль моего партнера утвердили именно Сережу. К счастью, мое сильнейшее внутреннее желание играть только с ним осуществилось. И наши отношения, могу сказать, развивались естественно, трогательно и чисто. Мы просто не могли расстаться после съемок. Поняли, что друг без друга нам грустно и скучно. Мы, с одной стороны, полная противоположность друг другу, а с другой — у нас так много общего в мировоззрении, в каких-то жизненных позициях… Поэтому, наверное, не случайно мы уже шестнадцатый год вместе.

— То есть у вас тогда было явное ощущение, что это судьба?

— Нет, бросьте вы, ничего такого не было. Вообще не знаю, зачем за него замуж вышла. (Смеется.) Просто так сложилось. Знаете, как он красиво ухаживал! Читал мне «Соловьи на кипарисах, а над озером луна…» Мы с ним гуляли вдоль кромки моря в Ялте, смотрели на лунную дорожку на воде… Потом он покорял фонтаны. (Улыбается.) Причем у нас очень долго продолжались дружеские отношения, даже тогда, когда все члены съемочной группы были уверены, что у нас в разгаре шуры-муры. А когда Сережу пригласили во МХАТ, мы уже решили вместе остаться в Москве.

— А бытует мнение, что актерские браки непрочные, особенно когда карьера одного идет в гору чуть быстрее другого…

— Такие опасения, безусловно, не беспочвенны. Но нашего случая это точно не касается. Я всегда хотела, чтобы Сережа был номером один везде. Я так воспитана: в семье мужчина должен идти впереди. Так положено. И я ему в этом не мешала, а только помогала. Иначе действительно союз может легко распасться. То есть когда женщина лезет вперед, частенько это заканчивается не слишком хорошо.

— Как верная, мудрая жена вы проявили себя в трудной, испытательной для вашей семьи ситуации. Когда Сергей тяжело заболел, врачи ему грозили инвалидностью, и вы вдвоем выкарабкались из всего этого без потерь, и во многих своих интервью он так тепло благодарил вас за помощь…

— Сейчас я могу сказать только одно — болезнь эта была побеждена творчеством, работой. Тот год, между прочим, был самым продуктивным для Сережи. В нашем кинематографе тогда царило абсолютное безвременье, и чтобы как-то себя реализовывать, мы прямо у себя дома, в маленькой комнате, оборудовали музыкальную студию, найдя спонсоров, и Сергей записал свой первый альбом. Он пел песни собственного сочинения.

— Но вы ведь и вместе поете?

— Да, у нас есть семейный репертуар, и нередко на концертах по стране мы поем вместе. Кстати, и в сериале «Громовы» есть эпизод, где мы поем вместе. Но Сергей сам по себе очень яркий, талантливый автор и исполнитель, и позже мы записали его песни уже на «Мосфильме», также найдя под это деньги.

— К слову, сериал «Громовы» — ваше второе совместное кино с супругом после «Простодушного», сейчас было легче или сложнее работать вместе?

— Мы очень органично вошли в свои образы, несмотря на то что долго думали, прежде чем согласиться играть мужа и жену еще и на экране. Но поскольку это все-таки ретроистория, мы взялись за это дело. Тем более и режиссер, зовя нас, не догадывался о нашем семейном положении. Уж очень сценарий нас привлек своей человеческой историей. И работа на площадке была хотя и нелегкой, но увлекательной. Я специально поправилась и не худела, чтобы смотреться достоверно многодетной матерью. И свои безудержные эмоции загоняла далеко внутрь, потому как женщина, родившая пятерых детей, должна вести себя намного спокойнее. Так что Мария Громова — в принципе совсем не похожий на меня человек.

— Вы эффектная женщина, как долго перестраивались психологически, чтобы играть уже солидную даму?

— А меня в этот возраст еще раньше перевел Владимир Иванович Хотиненко. И я ему за это безумно благодарна. Тем более что подобные роли мне действительно интересны. Они другого, гораздо более глубокого содержания, требующие серьезной внутренней работы. Это вообще находка, подарок для актрисы. Сколько моих коллег, полагая, что все еще девочки, отказались от потрясающих возрастных ролей, в которых я пребывала с радостью. А юные «голубые» героини мне были противны еще в институте. Это же катастрофа! Там нечего играть! Тем более забавно, что сегодня, когда я думаю, что уже вышла из возраста героинь, мне их тоже предлагают. За интересные я берусь, но внутренне уже ориентируюсь и на бабушек. Так, чтобы не застали врасплох. (Улыбается.)

— Можете поделиться рецептом вашего с Сергеем столь долгосрочного семейного союза, а то у нас обычно принято шумно жениться и вскоре так же шумно разводиться…

— Я тут не советчик. Но могу сказать про себя, что моя ужасная сущность такова, что я никого не держу и в принципе никогда ни за кого не цепляюсь. Может быть, в этом секрет, кто знает… И меня радует, что нам и сегодня интересно вместе. Мы придумываем какие-то передачи, сценарии и наговориться не можем.

— Видимо, вы с мужем одна команда, так что никакие житейские бури, не то что болезни, вас сломать не могут…

— Та болезнь, о которой вы говорите, сразила Сережу, когда нам не было еще и тридцати: мы были молоды, смотрели на жизнь бодро, трезво, спокойно. Знали, что прорвемся, что все будет хорошо. Тем более мы же артисты, хулиганы…

Мне было ужасно жаль соседку ниже этажом на нашей еще старой квартире, рядом с гостиницей «Мосфильмовская», где мы жили, она озабоченно спрашивала у наших друзей: «Вы не знаете, когда они спят?!» Мы, правда, не давали ей покоя: утром уносились на работу,  а вернувшись, вечером, принимали гостей и пели, веселились чуть ли не до рассвета. У нас та квартира, несмотря на малые масштабы, была очень уютной, особенно когда Сергей сам сломал стену между кухней и одной из комнат и мы сделали ремонт.

— Судя по всему, камерные кухонные компании вам ближе светских мероприятий?

— Несомненно. Только такие встречи дают возможность доверительного общения, глядя друг другу в глаза. На светских вечеринках я тоже, конечно, бываю, но больше по необходимости, потому как очень устаю от них. Мне кажется, что подобные рауты — непозволительное разбазаривание сил и времени. А я время люблю расходовать разумно и экономно. Да и сил у меня немного. На кучу разных дел, как у многих, не хватает. Я во всем такая. Не нравится мне размениваться по мелочам. И если берусь за роль, то стараюсь уже ей одной принадлежать целиком. Всеми эмоциями. Вот тут я не умею не затрачиваться. В работе, в общении с близкими и друзьями проявляюсь полностью.

— И деньгами любите сорить…

— Точно. Я — транжира. Хоть и Рак по гороскопу, но с финансами у меня полный бардак. Видимо, я все-таки не Рак, а креветка, рожденная ближе к Близнецам. Правда, у меня есть свойство, что я все тащу к себе в гнездо. Не выношу пустой холодильник. Вечно у меня там продуктов как на случай войны. Обожаю запасы. К сожалению, к деньгам это не относится. У меня как повелось с юности, что я могла последние три рубля потратить на такси, на подарки, так с тех пор ничего не изменилось. Ну, чуть-чуть стала более ответственная в этом вопросе, когда у нас появилась Саша.

— Она у вас поздний ребенок?

— Да, и это замечательно. Видимо, с годами уже появляется другое, осмысленное отношение к своему потомству. Мы так ее ждали… Мне буквально каждая минута беременности была в радость. Я не замечала никаких проблем. Считаю, что «интересное положение» — самый счастливый этап в жизни женщины. А уж когда родилось это чудо, я была на седьмом небе от счастья. Причем рожала сама, при помощи чудесных докторов.

— А мужское имя кто ей придумал?

— Папа. Я считала, что ношу в животе Варвару, но когда она появилась на свет, увидела, что это имя ей совсем не подходит. И на восьмой день ее безымянной жизни взмолилась: «Сережа, назови наконец дитя!». И вот муж дал ей имя Александра. По святцам.

— Характер имеет соответствующий?

— Ей сейчас пять лет, и она очень целеустремленная, явно с замашками настоящего лидера. И она, видимо, как и родители, обладает гуманитарными наклонностями. Саша ходит в замечательный детский садик, где преподаются языки, где есть хореография, пение, музыка, бассейн, так что все способности удачно развиваются. А в воспитании я, несмотря на то что сумасшедшая мама в чистом виде, стараюсь держать с ней дистанцию, не давить на нее и ни в коем случае не ограничивать ее свободу. Ведь она уже личность, и я ею очень горжусь.

— Насколько мне известно, относительно недавно вы справили новоселье, с чем вас и поздравляю.

— Спасибо. Наконец мы улучшили свои жилищные условия. С большим трудом, но все-таки купили трехкомнатную квартиру. Теперь у нас есть и спальня, и детская, и гостиная, где останавливаются родители, когда к нам приезжают. Нам повезло въехать в уже готовое жилище, поэтому я теперь тут только навожу красоту. Когда есть настроение, могу устроить генеральную уборку на несколько часов и по их истечении даже не устать. Мой дом — это бесконечный источник радости. Плюс мы еще строим загородный дом недалеко от Москвы, и я уже мечтаю, как буду плавать в нашем бассейне по утрам…

— Напоследок почему-то любопытно узнать — сейчас играете для души на пианино?

— Много лет не подходила к инструменту. А тут, когда мы как раз переехали на новую квартиру, Сережа нам с Сашенькой в подарок притащил фортепьяно, и когда дома никого не было, я села за клавиши, открыла свою любимую четвертую прелюдию Шопена и вдруг поняла, что ее играю! Ничего не забыла! Я даже расплакалась, до того меня это растрогало.